Интересная и непростая вещь эта жизнь! Сколько в ней еще неразгаданного и неизведанного! Почему невозможно вернуться назад или, наоборот, предугадать будущее? Ведь можно было бы избежать многих ошибок, потерь. Иногда так хочется вернуть все назад, не совершать каких-либо поступков, но не получается и приходится пожинать плоды того, что наделал. Почему можно чувствовать себя одиноким при большом скоплении людей? Иногда накрывает такой безысходностью, обреченностью. И, кажется, что тебя поставили со скалкой против танка, и ты рад бы что-то сделать, но толку от этого никакого! И в эти моменты чувствуешь себя никчемным, ни на что неспособным. Временами хочется крикнуть, рассказать всем самое сокровенное, то, что не дает покоя, съедает тебя изнутри. Ты понимаешь, что одному с этим не справиться, но при этом знаешь, что никто тебя не поймет.
Так случилось и со мной... Вроде есть подруги, друзья, дед, в конце концов, а поделиться не с кем. И приходится все держать в себе. Я представила лицо деда, если я приду и скажу: «Дед, я влюбилась...". Он мне пальцем у виска покрутит и ответит: «Лен, ты не ко мне с этими вопросами обращаться должна". А если он еще узнает в кого я влюблена, то это вообще полный привет будет! И вот угораздило меня так влюбиться! В мире живут миллионы парней, а мне экстрима захотелось... Как же без экстрима! Адреналина мне не хватало! Что, я же спортсменка, хоть и бывшая. Адреналин поддерживать надо!
Во всех романах пишут, что любовь - это неземное чувство, которое окрыляет (тоже мне RedBull), а меня эта любовь втаптывает в землю. А на то, чтобы подняться, сил не хватает. Все силы уходят на то, чтобы не сорваться в пропасть, не увязнуть в своей печали до конца. Но самое ужасное то, что на взаимность надежды нет совсем. Он старше меня, и никогда не обратит внимание на такую малолетку как я! Блин, ОН - МОЙ УЧИТЕЛЬ!!!!!
Ну за что мне такая любовь? Мы с ним хорошие друзья, он друг моего деда. Но не больше - он только друг... И как только подумаю о том, чтобы открыть ему свои чувства, то сразу эту мысль запираю на семь замков и закидываю в дальний ящик. Но, как говорится, сердцу не прикажешь! И вот она - еще одна из причуд жизни! Почему сердцу нельзя приказать? Ведь это свое собственное сердце. Но оно, как на зло, слушаться не хочет!
Почему я изо дня в день просыпаюсь с одной и той же мыслью - мыслью о Викторе Михайловиче? Когда это началось? Я уже не спрашиваю, когда это закончится, потому что это произойдет очень нескоро. Почему именно он? Ведь поначалу все было прекрасно! Он помогал мне с дедовой рукописью, руководил группой, был просто учителем физ. культуры! Но потом... Потом ринг...он спасает меня от маклеров...борется на ринге вместо меня...
Правду люди говорят, что девушки влюбляются в своих спасителей, героев! Никогда не верила в это. Теперь верю...
Раньше в отношениях с ним все было просто, спокойно. А теперь я рядом с ним находиться не могу! Мне хочется обнять, поцеловать его! Но...мечты...мечты…
Моя жизнь разделилась на два этапа: "раньше" и "теперь"! И эти этапы будто две жизни разных людей. А не одна жизнь одного человека!
Иногда хочется помечтать, но я сразу же отдергиваю себя: «Кулемина, что с тобой? Ты же не мечтаешь, ты всегда борешься!" Но потом снова грусть, печать: «А есть ли смысл бороться?"
Тут мои мысли прервал будильник (самое ненужное изобретение человечества). Снова школа, снова ОН! Сегодня репетиция, а у меня песня новая! Жизнь продолжается, несмотря ни на что!!!

 

Я переоделась и пошла на кухню. Там уже сидел дед.
- Доброе утро, Ленок! Что-то ты сегодня поздно! – дедуля, как всегда, бодр, не скажешь, что он недавно в больнице лежал. Чтоб я без него делала?
- Доброе утро, дедуль! Вставать лень.
- Всю жизни так проспишь! Сегодня опять репетиция?
- Да, а как же без нее? Ладно, я побежала, а то опоздаю. Если что - звони. В магазин не ходить! Ты после больницы еще не отошел.
- Приказ принят, командир! Все, иди уже, а то раскомандавалась тут!
- Иду, иду!
Я вышла на улицу и быстро пошла в школу, чтоб не встретить Виктора Михайловича. У школы я встретила девчонок. Аня стояла какая-то расстроенная, а все ее подбадривали.
- Аня, ну что ты, перестань! У кого не бывает, - пыталась утешить ее Лера. Я подошла к ним и спросила:
- Аня, что случилось?
- У нас концерт скоро, а песен новых нет, и у меня ни одной мысли в голове нет. Ну что мы теперь петь будем?
- Ань, у нас же есть песни, вот их и споем, - говорила Женя.
- Аня, не беспокойся! У меня новая есть. Вчера написала. Если понравится, можем ее спеть, - сказала я, вспомнив про свою новую песню.
- Лен, правда? Ну, тогда все нормально. Сегодня на репетиции споешь свою песню, и на концерте ее тоже споешь, - взбодрилась Аня.
- Лен, а музыка у тебя под нее есть? - спросила Наташа.
- Так, наброски. Ладно, хватит на крыльце стоять. Идем скорее. Хоть первый урок у Каримовой, но опаздывать все равно нельзя.
И мы пошли в школу. Как говорится - на встречу к знаниям! За весь день я ни разу Виктора Михайловича не видела. Интересно, где он? Наверное в спорт. зале со своими козлами сидит!!!
Уроки закончились без происшествий. Теперь репетиция!!! УРА!!!!! Я, Лера и Наташа отправились в зал, там уже были Аня и Женя.
- Ну что готовы? - бодро спросила Аня. У нее после моих слов настроение улучшилось.
- Лена, давай свою песню.
- Только ты мне свою гитару дай. Чтобы вы хоть ритм знали.
Аня передала мне свою гитару. Немного непривычно было. Это же не мои четыре струны, а шесть. Только я собралась петь, как в зал ворвались, другого слова не подберешь, Степнов и Рассказов. Мне сразу стало не по себе. Хорошо, что я еще не краснею... Я ведь песню Виктору Михайловичу посвятила. Пусть немного приврала и приукрасила, но мечтать ведь никто не запрещал!
- Девчонки, всем привет! Надеюсь, мы не опоздали? - спросил Игорь Ильич.
- Вы как всегда вовремя. Только Лена петь собралась, как вы тут ворвались. Весь настрой сбили! - начала язвить Лера.
- Новикова, ну извини уж! Когда успели, тогда и пришли! А кстати, почему не ты поешь, а Кулемина? - спросил Виктор Михайлович и так выжидательно на меня посмотрел... По его взгляду я поняла, что на вопрос нужно отвечать мне, но была не в состоянии ответить. В горле пересохло, а единственной мыслью было "Ну отвернись же ты от меня..." Девчонки поняли, что в ближайшее время от меня они ничего не добьются, и пришли на помощь:
- А Лена песню новую сочинила, и петь собралась. А вы ей не дали этого сделать! - снова начала Лера.
- Ну все, мы молчим и слушаем, - сказал Рассказов.
Теперь до меня дошло, что я должна петь. Но я не могу петь! В моей голове началась отчаянная борьба: Если спою, то кто-нибудь может догадаться, что это про Виктора Михайловича, а если не спою, то меня никто не поймет. И тоже могут догадаться, что песня о нем. Ведь как только он пришел, я сразу голос потеряла. Так или иначе, результат все равно один и тот же. Лучше спою. Вот только как? Я, гипнотизируя пол, запела:

Сегодня мы опавшие листья
Сегодня мы огни побережья
И то, что завтра может присниться
Уже не повторится как прежде…
Мы будем трогать хрупкие звезды
Теплом своим, согревая так нежно.
Простить, понять, поверить несложно,
Твоя любовь остается надеждой.
Простой звонок - набор сложных чисел
Хочу сказать, но губы немеют,
Как жаль, что мы от чего-то зависим,
Но звезда так любить не умеют…
Тебя рисуют капли на стеклах,
Реки с неба льют бесконечно
Но я, поверь, совсем не промокла
Твоя любовь остается надеждой! 

Допев, я решилась посмотреть на их реакцию. Я подняла взгляд с пола и как назло встретилась взглядом с Виктором Михайловичем. Его взгляд поразил меня! В нем не было восторга, в нем одновременно были задумчивость, удивление и...нежность. Может насчет последнего я себе придумала. Тут же пронеслась мысль "Хоть бы нет". Мы смотрели друг другу в глаза, и казалось, что время остановилось. Была полнейшая тишина. Не знаю сколько мы так сидели и смотрели друг на друга, но тут я вспомнила, что мы в спортзале не одни. Что здесь остальные Ранетки и Рассказов.

Меня как током ударило. А в голове стучало «Лишь бы не послышалось...». Я повернулась. Он с надеждой и какой-то смущенностью смотрел на меня. А во взгляде читалось «Я пойму, если ты уйдешь...». Но я не собиралась уходить. Я была готова остаться в этом спортзале навсегда. Я неуверенно подошла к нему и задала самый детский вопрос:
- Правда? - и опять эта надежда на положительный ответ была в моем голосе. Но на этот раз я не пыталась скрыть ее. Пусть слышит, пусть знает, что я к нему чувствую.
- Правда, - ответил он. И подошел ближе. В этот момент более длинные предложения мы были не в состоянии говорить. Мы стояли и смотрели друг на друга. Я боялась, что если подойду к нему то он рассеется как туман. Что этот момент только сон. Но тут я не выдержала и бросилась к нему на шею. Он сначала опешил, но потом я почувствовала его руки на своей талии. Я посмотрела ему в глаза. Наши лица были в миллиметрах друг от друга. И я не знаю, кто не выдержал первый, мне было совершенно на это наплевать. Его губы коснулись моих. Сначала осторожно, как бы спрашивая «Можно?», но потом поцелуй перешел в более страстный. Если сказать что в этот момент я была счастлива, значит ничего не сказать. Я была в нирване или еще где-то, чему ученные еще не придумали названия. Мы бы так вечно стояли и целовались, но, проклятый воздух закончился, и нам пришлось оторваться друг от друга. Как же я ненавидела в этот момент воздух! Я посмотрела на него. Его глаза лучились счастьем, радостью, а улыбка не сходила с лица. Его лицо было донельзя глупым, но таки родным и любимым! Мы еще долго тут стояли, наслаждаясь объятиями друг друга. Так не хотелось прерывать это момент, но нужно было идти домой.
- Виктор Михайлович, мне домой нужно, - решилась сказать я, - дед волноваться будет. Кстати, он же вас тоже ждет. Вам же с дедом еще книгу писать.
- Правда! А я про время забыл. Идем, - сказал он.
- Пошлите.
- Ты до сих пор со мной на «вы».
- Мне нужно привыкнуть.
И мы, держась за руки, вышли со школы. Уже у дома я вспомнила:
- Виктор Михайлович, нас же Петр Степанович видел.
- Ну, конечно видел. Мы же со школы вместе выходили, - Степнов не понимал, к чему я клоню.
- Мы же за руки держались.
- Ну, может, он не заметил?
- Завтра узнаем.
- Почему именно завтра?
- Если он видел, то об этом завтра будет знать вся школа. Что же нам тогда делать?
- Ну и пусть. И вообще это будет только завтра. И, Ленок, давай решать проблемы по мере их поступления.
- Ладно, идемте, а то дед заждался уже.
- Тебе нужно учиться обращаться ко мне на «ты».
- Я научусь, правда.
Он обнял меня и мы вошли в подъезд. Было темно, но с Виктором Михайловичем я ничего не боялась. Мы дошли до двери квартиры. На лестнице царил полумрак, а если быть точнее, то интимный полумрак. Виктор Михайлович стоял позади, нежно обнимая меня. Я достала ключи, но не было никакого желания открывать дверь. Больше всего в эту минуту мне хотелось зацеловать его до смерти, ну, или до полусмерти. Но я, почему-то, не решалась это сделать. Было какое-то стеснение. Чувствовала себя как первоклашка, которую мальчик, который нравится ей, дернул за косичку. Я повернулась лицом к Виктору Михайловичу. И, о чудо!.. Он оказался не таким трусливым как я. И первым «пошел в наступление». Он обнял меня покрепче и поцеловал. Но уже не так, как в спортзале. Одновременно более страстно и нежно... Но самое плохое то, что все хорошее, по чьему-то неписанному закону, имеет свойство быстро заканчиваться. А иногда еще хуже — это хорошее кто-нибудь или что-нибудь заставляет закончиться. Так и сейчас. У меня зазвонил мобильник.
- Это, наверное, дед. Я же говорила, что он волноваться будет, - с виноватым взглядом оправдывалась я.
- Ты трубку бери.
- Алло. Дед, я уже иду. Я уже около двери в квартиру.
Я открыла дверь, и мы вошли.
- О, Виктор, еще раз здравствуйте, - приветствовал дед Степнова, - Лена, что ты так долго?
- Дед, у нас тренировка была. Соревнования скоро, - было неприятно врать деду, но не скажу же я, что с учителем целовалась.
- А у вас, что, у двоих тренировка была? - как-то с подозрением спросил дед. «Неужели и он о чем-то догадывается?» - промелькнула мысль.
- Конечно, нет! Там вся команда была. Могу номера телефонов девчонок дать, чтобы ты поверил. И вообще, почему ты меня и Виктора Михайловича в дверях держишь? - пошла в наступление я. «Лучшая защита — это нападение» - думала я!
- Проходите уж! Виктор, идемте ко мне, нам роман писать. А ты, Ленок, сделай нам чай.
- Иду делать чай.
Я пошла на кухню ставить чайник и все думала о себе и Викторе Михайловиче. Так красиво звучит «я и Виктор Михайлович». Через несколько минут я уже заходила в комнату деда с тремя чашками чая.
- А вот и чай! - бодро произнесла я.
Дед и Виктор Михайлович забирали чашки и, когда Виктор Михайлович брал свою, его рука нечаянно коснулась моей. Я резко одернула свою руку, чтобы не было искушения взяться за его руку. И, конечно же, разлила чай.
- Лен, ну что ты. Осторожнее надо! - сказал дед.
- Извини, я не специально, сейчас я все вытру.
Остаток вечера прошел вполне спокойно, если брать во внимание, что как только я вытерла пол, меня дед выпроводил из комнаты. «Ты мешаешь процессу» - были его слова. Я зашла в свою комнату, села на диван и тупо уставилась в одну точку. В голове не было ни одной мысли. Я ждала, когда придет Степнов, но он не заходил. Тут дверь открылась — я с надеждой посмотрела в ее сторону. Но это был дед.
- А где, Виктор Михайлович? - в первую очередь спросила я.
- Он уже домой ушел. Лен, ты извини меня за то, что я выгнал тебя.
- Все нормально, дед.
- А чего ты тогда грустная такая?
- Просто спать хочется. На тренировке устала.
- Ну, ладно, спи. А то завтра опять с кругами будешь. Спокойной ночи.
- Приятных снов, дедуль!
Я готова была разреветься, почему он не попрощался со мной? А как же то, что было в спортзале и в подъезде? Или для него это все не всерьез? Тут зазвенел мобильник. Ни дисплее высветилось «Степнов». Я взяла трубку.
- Алло, - пыталась равнодушно ответить я. Вроде получилось.
- Лен, извини, что я не попрощался.
- Вы не обязаны, - холодно ответила я.
- Ну извини, прости меня. Что я могу сделать, чтобы искупить свою вину?
- Больше никогда так не делайте.
- Конечно.
- Ладно, Виктор Михайлович, я спать хочу. Спокойной ночи.
- Сладких снов. Целую.
- Я тоже.
Я первая отключила телефон. И совершенно счастливая легла спать.

 

Проснулась я рано. Часов в шесть. Оделась быстро. Зашла на кухню и напевая себе под нос свою песню начала готовить завтрак.
С этого дня, я жила как в сказке. Каждый день я и Виктор Михайлович "тренировались". Я вся светилась от счастья. И отдавала, дарила счастье другим, окружающим меня людям. Я любила Виктора Михайловича, любила весь мир!!!! Радость, счастье переполняли меня, выплескивались наружу. Говорят, что когда ты влюблен то ничего не замечаешь вокруг. НЕПРАВДА!!! Да, я влюблена, но я не забывала про мир вокруг себя. Все не могли нарадоваться мне. Учеба улучшилась, я раньше была уравновешенной, а теперь мне вообще было наплевать на мнение других обо мне. Главное, что думает Степнов. Я так и не научилась говорить с ним на "ты". Не понятно как, но нам удавалось держать наши отношения в тайне. Некоторые, такие как Лера, догадывались, но они молчали. Просто Виктор Михайлович тоже изменился. Он стал меньше орать на людей. И, О ЧУДО!!! Он забыл про своих козлов!!! Теперь на его уроках была полнейшая свобода. Лера вообще по телефону каждый урок разговаривала. Всем такой новый Степнов нравился и никто не возражал. Все было прекрасно!!! ВЕЛИКОЛЕПНО!!!
Сегодня была еще одна "тренировка". Я по привычке "летела на всех парусах" в подсобку к Виктору Михайловичу. Уже подходя к спортзалу я услышала чей-то незнакомый голос. Женский.
- Любимый, ну зачем ты так? Я же специально для тебя приехала, - говорила женщина (судя по голосу) самым слащавеньким голосочком.
Мне стало интересно, кому это все говорится. Ведь явно не Степнову, и я зашла в зал. Лучше б я этого не делала...
Мир рухнул!!! Там стоял Виктор Михайлович и целовался с какой-то женщиной. Он увидел меня и сразу же прервал поцелуй. Я смотрела на них и не могла поверить... А он даже не потрудился отойти от нее.
- Тренировка отменяется, как я понимаю? - спросила я, вложив в голос всю свою ненависть, которую я к нему чувствовала сейчас.
- Лен... - вот что смог сказать он.
- Витенька, зачем отменять тренировку? Я здесь посижу подожду,- сладким голоском пропела незнакомка. И кинула мне баскетбольный мяч.
Я не знаю как я сдержалась и не убила его на месте. Наконец мне надоел этот фарс.
- Мне пора. Дед волноваться будет, - бесцветным голосом выдавила я.
Я, не посмотрев на него, вышла из зала. Только я покинула школу, как все произошедшее стало доходить до меня. Слезы потекли из глаз. Не было ни желания, ни сил вытирать их. Боль разрывала на кусочки. Проникала в каждую клеточку тела. Разъедала, словно кислота. Злость, обида переполняли меня, но выплеснуть их было не на кого. И они уничтожали меня изнутри. Я ненавидела его за то, что он предал меня, себя за то, что поверила ему. Как можно так любить и одновременно так ненавидеть одного и того же человека? Мир развалился на мелкие кусочки. Сердце даже не разбилось, нет, оно медленно плавилось, продлевая боль! Невозможно было дышать, видеть. Слезы застилали глаза. Я шла, не понимая куда и зачем я иду. Лишь бы подальше от школы, лишь бы не домой! Наткнулась на скамейку. Села. И заплакала так, как никогда! Было ужасно больно, ужасно обидно. И был только один вопрос "ЗА ЧТО???". Может, так он мстит мне за ринг? Из-за меня ему причинили физическую боль, а он уничтожает меня морально. Но он же не такой!!! ЗА ЧТО? ЗА ЧТО? ЗА ЧТО?
На улице уже было темно. А я все сидела и не могла остановить слезы. Сзади послышались шаги. Я не обращала на них внимания. Послышались какие-то голоса, но я не могла разобрать их. У меня будто отключились все органы чувств. Осталась только пустота, которую постепенно заполняла злость. Тут я почувствовала чью-то руку у себя на плече, она спускалась все ниже...
- Убери, - спокойно сказала я. Я даже не ожидала, что могу так спокойно сказать.
Мои слова не произвели никакого впечатления. А руки все шарили по моему телу. Я схватила одну руку и больно сжала ее. Не дожидаясь пока он оправится, я ударила его кулаком в челюсть. Тут меня кто-то схватил сзади и я поняла, что их двое. Во мне все больше поднималась злость и я начала бить, не разбирая кто или что передо мной. Я била, била и била, пока разум не взял надо мной верх и я не остановилась. Двое неудавшихся насильников лежали на земле без сознания. Они были в крови. Мои руки были разбиты и тоже были в крови - моей и чужой. Разум постепенно возвращался, а вместе с ним пришло чувство боли. Болели ребра и у меня явно было разбито лицо. Мне было все равно, что у меня лицо, руки, одежда - все в крови! Я шла домой. На меня оборачивались люди, но мне не было до них никакого дела. Я думала, может мне утопиться, чтобы ничего не чувствовать, чтобы не чувствовать боль. Говорят что чувства - это удел человеческий, тогда я не хочу быть человеком!!! Нет, я не утоплюсь. Я буду жить всем на зло, а именно Виктору Михайловичу!!! Это моя дорога к счастью и мне ее строить, и если на ней есть такие преграды, то значит так надо!!! ВСЕ, ЧТО НЕ УБИЛО МЕНЯ - СДЕЛАЛО МЕНЯ СИЛЬНЕЕ!!! На автомате я дошла до дома. Первым делом я зашла в ванную и умылась. Промыла раны. И посмотрелась в зеркало. Лицо у меня было как после того рокового боя. Я сняла кофту. У меня был огромный синяк на ребрах. До него невозможно было дотронуться - боль была адская. Я снова надела кофту и пошла в комнату. Мне на встречу вышел дед:
- Лен... - начал он.
- Ничего не говори. Не сейчас. Уже все хорошо. Ты не виноват, - вот все что я смогла сказать.
Я зашла в комнату, сразу переоделась и легла спать. Сказывалась усталость. Кричать, бить посуду или делать что-то вроде этого не хотелось. Злость прошла. Осталась обида, боль... Только я положила голову на подушку, как сразу уснула.

Проснулась рано. Но не от бодрости. Опять чувствовала себя никчемной, никому не нужной...Опять накрывало безысходностью и безнадежностью. В школу идти не хотелось, чтобы встать с кровати сил не было. Но все это нужно было сделать. Я попыталась встать и чуть не закричала от боли. Болело все тело. Но я пересилила себя. Я встану! Я пойду в школу! Я не доставлю Степнову такой радости! Я попыталась улыбнуться, сделаться бодрой. Не получилось. А от этого подобия улыбки заболело все лицо! Еле как дошла до кухни. В ней, на мое удивление, сидел дед:
- Доброе утро, - сказал дед. Но по нему было видно, что оно совсем недоброе.
- Кому как...- еле выговорила я.
Ты себя в зеркало видела? - грубо спросил он. Было видно, что он и волнуется и злится.
- Дед, не груби. Мне и так плохо.
- Я не грублю. Я волнуюсь за тебя. Ты снова на ринге боролась?
- Нет. Ни на каком ринге я не была. Просто я вчера шла домой, а ко мне приставать пьяные мужики начали. Я и отбивалась от них...
Тут я увидела что дед схватился за сердце.
- Дед, не волнуйся. Где таблетки твои?
- Все уже хорошо. Ты только больше не пугай так. Они...
- Они ничего не сделали. Ну, кроме синяков. Все дед я пошла в школу, а то сегодня я долго идти буду.
- Может Виктору позвонить чт...
- Нет, - резко выкрикнула я, как только услышала Виктор Михайлович. Получилось слишком громко.
- Лен, ты что?
- Я сама, - сказала я и вышла из кухни. Взяла сумку, надела очки и вышла из квартиры.
Как только дед произнес его имя, вся боль вернулась. Я решила, что мне не хватит сил притворяться веселой. Пусть он радуется, что смог причинить мне боль. Пока я дошла до школы мышцы немного разработались и привыкли к ходьбе, стали меньше болеть. Или может у меня притупилось чувство физической боли. Скорее всего, ведь человек не может чувствовать две боли одновременно - физическую и моральную. А при подходе к школе боль и обида от предательства снова вернулись. И, кажется, стали еще больше.
- О, Лен, привет, как дела? Хотя чего я спрашиваю. У тебя же все в последнее время всегда отлично! - бодро сказала Женя.
- Привет. Все нормально, - сухим голосом ответила я.
- Лен, что с тобой? - озабоченно спросила Аня.
- Я же сказала, все нормально, - опять бесцветным голосом ответила я. И повернулась к ним лицом.
- Что у тебя опять с лицом? - спросила Наташа.
- На меня вчера напали. И давайте войдем уже в школу, а то я долго и медленно хожу.
- А как же ты будешь сегодня на физ-ре? Надо будет Виктору Михайловичу сказать, что ты не можешь бегать, - сказала Лера.
- Нет, - опять резко ответила я, - я буду бег... - тут я увидела Степнова, торопящегося в школу. Я резко пошла в школу, чтобы не здороваться с ним. Чтобы не находиться на близком от него расстоянии.
- Лен, ты куда? О, там Виктор Михайлович идет. Давай сразу и скажем ему, - предложила Наташа.
- Нет, - коротко ответила я. Получился довольно грубый, полный злости ответ.
Я вошла в школу и направилась на алгебру. Зашла в кабинет. Села за парту. Вслед за мной вошли Наташа и Лера. Они не стали задавать вопросов, поняли что у меня на них один ответ "нет". Начался урок. Тут Борзова завопила:
- Кулемина, это что еще такое!!!
- Что? - не поняла я. И опять этот безразличный голос.
- Почему ты в очках? Это приличное заведение, а не пляж. Сними немедленно!!!
- Хорошо, - спокойно ответила я, и сняла очки. По классу пронеслось дружное "Ни фига себе!". "И это все из-за синяка?" - подумала я. Больше Борзова ко мне не докапывалась. Урок кончился я снова надела очки.
- Лен, ты идешь? - спросила Лера.
- Да, иду. А что у нас сейчас?
- Степнов сейчас, - просто ответила Наташа.
Я окаменела. Я не хотела идти туда. Видеть его. Это